Глава 7 "Сомнения"
– Ты же в курсе, что снова наступаешь на те же грабли? – спросил Лю Чан, когда Хаосюань сбросил звонок. – Зачем вы вообще помирились?
Ему повезло пройти кастинг в одну и ту же дораму с Хаосюанем, поэтому теперь они снимались вместе.
В первый день съёмок они гримировались, фотографировались, знакомились с режиссёром и остальным кастом, а часов в одиннадцать вечера Лю Чан случайно услышал, как Хаосюань лебезит в трубку: "Я приеду, как только освобожусь, и приготовлю всё, что захочешь". От потрясения ему даже спать расхотелось, а основа под макияж от его преувеличенно шокированной гримасы поползла трещинками.
читать дальшеВ гриме хаосюаневы брови и ресницы казались ещё чернее, а на губах, как всегда, играла слабая улыбка.
– Он сказал, ему правда жаль, что так получилось.
– И ты поверил? Он же просто играет на твоих чувствах! – Лю Чан шлёпнул кулаком по столу. – Почему ты так тупеешь, когда видишь его смазливую мордашку?
– Да я не собирался его прощать, – вздохнул Хаосюань, – но когда увидел, как он...
– Он специально так делал, а ты повёлся! – Лю Чан так разозлился от того, что Хаосюань такой тряпка, что аж вскочил и с грохотом налетел на стул. – Он тебя околдовал что ли, что ты всё принимаешь за чистую монету?
Он не всегда так люто ненавидел Цзияна, но с тех пор, как тот бросил его друга, пути назад не было. Когда они только начали встречаться, Лю Чана удивляло, что такой натуральный натурал, как Хаосюань, влюбился в парня, а потом Цзиян зазнался, перестал вообще с кем-либо считаться, и стал Лю Чану невыносимо противен. Он выглядел утончённым и изнеженным, слабеньким – и нравом должен был обладать ласковым и нежным, а в итоге оказался настоящим подлецом. Только и знал, что командовать, не стеснялся показывать дурной характер и завёл вредные привычки. С сердцем Хаосюаня обращался, как с куском глины, из которого можно было лепить, что вздумается, а потом расколошматить и склеить заново.
Лю Чан в жизни не встречал такого придурка!
Хаосюань ему не ответил и устало опустил веки..
– Что мне делать? – сказал он наконец. – Я и сам не знаю...
С Лю Чана от этих слов мигом сошла вся спесь. Он тяжело вздохнул.
– Если хочешь, чтобы на этот раз у вас всё было хорошо, послушай, что я тебе скажу.
Хаосюань поднял на него глаза.
– Есть у меня хороший пример: моя племяшка. Ей всего четыре, а она уже такая разумная. Знаешь, почему?
Хаосюань кивнул.
– Когда она балуется, моя сестра ей объясняет, что так делать нельзя, что мама растроится. Если она не понимает с первого раза, сестра её как следует отшлёпает. Пусть даже та ревёт, сестра непреклонна. Твоя ошибка в том, что ты его слишком балуешь. А он чувствует, что может идти наперекор твоим принципам, ломает старое, чтобы построить новое, понимаешь?
Хаосюань, честно говоря, даже подумать не мог, что будет так счастлив вновь сойтись с Цзияном. Сначала он любил безумно, а потом как будто очнулся и понял, что в его любви нет никакого смысла. Цзиян его бросил. Пусть даже теперь он вернулся, Хаосюань этого не желал.
Съёмки быстро пролетели, настал Октябрь. К этому времени выпустили шоу про выживание в горах, ожил их с Цзияном пейринг, супертопик подняли с колен.
Хаосюань так и не поехал в Шанхай. Ему как будто тень легла на сердце, и казалось, что счастливое воссоединение с Цзияном ему всего лишь приснилось.
Цзиян изменился. Сначала он терпел и всё прощал, а теперь, как бы Хаосюань себя ни вёл, ему было не угодить. У Хаосюаня была большая роль в дораме, зачастую он так уставал, что забывал отвечать на смски Цзияна, а потом звонил, считая, что лучше уж поздно, чем никогда. Цзиян же то вёл себя тише воды, ниже травы, прилежно снимался, говорил, что скучает, не гулял по ночам, не пил, не пропускал обеды и тепло одевался; то вновь становился неуправляем, постил в Вичат фотки из баров. Хаосюань не сердился только потому, что у него банально не оставалось на это сил. Он с головой уходил в работу, стараясь не думать о Цзияне. Расставаться ему не хотелось, но рассчитывать на мирное сосуществование тоже не приходилось. Хаосюань понимал, что ему следует уделять Цзияну больше внимания, но просто не находил в себе сил.
Однажды Цзиян ни с того ни с сего заявился к нему на съёмки. Хаосюаня в это время куда-то утянул Лю Чан, загадочно сообщив, что хочет ему что-то показать. Оказалось, это слитые в сеть видео с цзияновой дорамы. Среди актёров Хаосюань заметил однофамильца Цзияна, который играл его любовника, а сам Цзиян – слепца. На видео они шли по лесу под аккомпанемент шелестящей на ветру листвы, и миловались, как парочка.
Хаосюань немножко обалдел.
А Лю Чан без ножа резал: – Вот, ещё посмотри.
Там были и другие видео со склейков кадров с Цзияном и тем актёром, и наконец в официальном трейлере под грустную музычку рассказывалось об их глубокой садомазохистской любви.
– Я знаю этого парня, – сказал Лю Чан. – Может, ему правда нравится Цзиян, может, просто хочет додать фансервиса. Но Цзиян же…
Он опешил, заметив выражение глаз Хаосюаня, и быстро добавил: – Я просто хочу, чтобы ты понял, с чем имеешь дело, пока не поздно!
– Хаосюань! – раздался вдруг знакомый голос.
Перед глазами у изумлённых Лю Чана с Хаосюанем нарисовался Цзиян: легко одетый, в панамке, ненакрашенный, с чёрными кругами под глазами и сияющей улыбкой.
Хаосюань выронил палочки для еды и подвинулся, освободив ему место рядом с собой. Снующие вокруг стафф и массовка кидали на них косые взгляды. Они сидели так близко, что у Хаосюаня невольно забилось быстрее сердце: – Ты здесь откуда?
Отчего-то он произнёс это таким холодным тоном, что сам удивился и быстро добавил: – Я занят.
Теперь это провучало так, будто Цзиян ему мешает.
На лице Цзияна мелькнуло недовольство, но он старался не показывать своих истинных чувств, поэтому ответил с улыбкой: – Наши съёмки перенесли в другое место, так что я решил повидать тебя, пока есть время.
– Ты что, не рад? – съязвил Лю Чан, расположившийся в сторонке с контейнером для еды в руках. – Вы же так редко видитесь! Ну ты даёшь, Хаосюань!
Цзиян сразу всё понял, но не обиделся, только с улыбкой потупил голову.
Хаосюань тут же смягчился и шикнул на Лю Чана: – Заткнись!
– Я дам тебе карту от моего номера, подождёшь в отеле?
Он позвал ассистентку, взял у неё карту и вручил Цзияну.
В синем халате с зелёной каёмкой Хаосюань имел благородный, суровый вид и напоминал небожителя или холодного, расчётливого юного монарха, который с детства терпел лишения и с трудом отвоевал законный престол.
– Что такое? – спросил он, заметив взгляд Цзияна.
Изначально Цзиян спешил к нему без отдыха, сам не зная, чего ожидать, и когда его никто не встретил, жутко обиделся, но сейчас, смотря на Хаосюаня, не мог унять трепещущее сердце и забыл, что вообще на него обижался.
– Я немножко посмотрю, как ты снимаешься, и пойду.
Хаосюань посмотрел на серьёзно, без улыбки, и холодно спросил: – Ты не выспался? Выглядишь неважно. Лучше иди отдохни.
Хаосюанева ассистентка отвела Цзияна в номер, где он припал к подоконнику и долго разглядывал съёмочную площадку: Хаосюань стоял на высоте больше двадцати этажей, толпа внизу бурдила, как кучка муравьёв, а сам Хаосюань отсюда казался маленьким синим пятнышком.
"Ты непостоянный", вспомнилось вдруг Цзияну. Он покачал головой и почему-то расстроился. Вначале несмотря на то, что он доставал Хаосюаня, написывал каждый день, тот с ним был по-прежнему ласковый, обходительный – как Цзиян и мечтал, даже в его наглую ложь верил, в общем, всё было просто замечательно. А потом Хаосюаню всё больше и больше становилось на него плевать, Цзиян чувствовал себя ненужным.
Он прождал с обеда до глубокой ночи, забывшись беспокойным сном, потом свернулся на диване, накрывшись хаосюаневым пальто, и немного утешился, дыша его запахом. Когда ему с трудом удалось вновь заснуть, зажглись лампы, Цзиян взвыл и зажал рукой глаза.
Лампы тут же погасли, вместо этого загорелся ночник у кровати, рядом сел Хаосюань. Цзиян прищурился: тот был весь в чёрном, на голове – шапка, глаза – красные, с полопавшимися сосудами.
Хаосюань потрепал его по макушке: – Прости, я только что освободился.
Цзиян протянул руки, закапризничал: – Обними меня, дорогой.
Хаосюань почувствовал, как дрогнуло сердце, заколебался, но потом стиснул Цзияна в объятиях, погладил по спине и нежно сказал: – Прости, что заставил ждать.
Раньше, когда они ссорились, Цзиян доставал его своим "дорогой", прежде чем они мирились. Сейчас же сработало мгновенно: Хаосюань стал такой ласковый и нежный, что Цзиян заподозрил подвох.
– Я устать успел, пока тебя ждал, – вздохнул он. – Только зря день прошёл.
Хаосюань ему не верил, не думал, что Цзиян действительно будет ждать его весь день, поэтому был приятно удивлён.
– Пойдём спать, – сказал, подхватив его на руки.
Цзиян замер в его объятиях, только фыркнув в ответ.
Хаосюань раздел его, натянул свою полосатую пижаму и ушёл в ванную. Когда он почти закончил принимать душ, к нему вдруг прижалось обнажённое тело и раздался усталый голос: – Меня тоже помой.
Цзиян стоял перед ним с намокшими волосами, белокожий и невинный.
– Я ещё не ходил в душ.
Хаосюань слегка уменьшил напор и направил на него лейку. В ванной стало так жарко, от воды поднимался пар. Хаосюань сначала не думал ни о чём таком, но когда перед ним стоял голый Цзиян, у него стояло тоже. Он вернул лейку в фиксатор и поцеловал Цзияна, потом спустился ниже, совсем не ласково кусая и посасывая шею, отчего на нежной коже расцветали алые метки. Цзиян так его достал, что Хаосюаню было всё равно.
Цзиян не выдержал, задрал голову. Хаосюань тут же воспользовался его этим и взял в рот крохотный, точащий сосок, обвёл языком. Цзиян упёрся спиной в стеклянную створку душа, его грудь часто вздымалась, будто прося пощады.
– Не кусай...
Пар валил такой густой, что можно было задохнуться.
Они выбрались из ванной и свалились на кровать мокрым клубком переплетённых конечностей. Хаосюань развёл Цзияну ноги (тот лежал под ним такой открытый, беззащитный), небрежно растянул, дрожа от нетерпения, и грубо толкнулся в него.
Цзиян чуть не заплакал от боли, недовольно ударил его в плечо: – Нежнее!
Хаосюань вышел, еле сдерживаясь, перерыл всю тумбочку в поисках смазки, после чего тщательно подготовил Цзияна и начал медленно двигаться, стараясь не причинять боль.
Он пожирал Цзияна взглядом, как одержимый, целовал глубоко и нежно, бережно трахал. Хотелось спросить его, но Хаосюань не находил в себе смелости. Было страшно снова поддаться на его чары. То, чем они сейчас занимались, даже не пахло взаимностью и больше походило на цзиянову хитрость, чтобы вновь его обольстить.
Он начал трахать так грубо, что Цзиян тяжело задышал и отпихнул его.
– Ну всё.
Потом прильнул к нему и сладко, беспечно заснул.
Хаосюань выпутался из его объятий, встал с кровати, сам не понимая, отчего так тяжело на душе. Было же тихо, спокойно, ничто не могло его потревожить, но Цзиян опять всё запутал.